.

Сны не помню. Священное животное, поразмыслив, решило, что если я выкинула рюкзак, то оно и на сумке вполне может лежать.



Дома назревает межрелигиозный конфликт, в четверг я имела неосторожность съесть пару крашеных яиц, вчера мать с кислой рожей предупреждала меня, что куличи можно будет только в воскресенье, а отец (атеист) с ещё более мерзкими интонациями сообщал, что если я "сожрала яйца", то мои действия вынуждают его... бла-бла-бла. Фарисеев я не переношу на дух, каким боком ритуальные нюансы касаются отца (атеиста), мне непонятно, выбор выражений меня в корне не устраивает, по результатам я собираюсь вовсе в этот сезон воздержаться от ритуальной еды и с интересом посмотреть, как они вдвоём справятся со всеми куличами, с которыми обычно мы с трудом справляемся втроём.

Вообще-то я бы, конечно, лучше в гости к кому-нибудь свалила, пока они там будут заниматься отправлением культов, но у меня недобитая "Тройная тантра" лежит и Лексс в оригинале, ткнусь носом в экран, буду абстрагироваться.

Задачи на сегодня: библиография, мануалы по феншую, дальше по вкусу.

ТВ

Пока двигалась, немножко похорошело, от идеи забастовки я пока не отказалась, но концентрированно впадать в ярость пока перестала. По-видимому, я добралась до правого канала или чего-то с эквивалентным эффектом (дерево, печень?), что опустило порог агрессии. В ближайшее время надо за этим послеживать, чтобы кому-нибудь под горячую руку случайно глотку не перегрызть.

.

Выползает проснувшаяся родительница.
- А как там...
- Буря второй день.
- Откуда ты знаешь, что я хочу спросить?
- У тебя не настолько большой спектр реакций.

Подозреваю, что в быту я тоже невыносима. Помирились. Я обширно визуализировала, что будет, если я дома начну гражданскую войну, и решила, что спокойнее не начинать.

Опять какой-то сыпью начала покрываться, интересно на что: на грейпфрутовый сок или на гипоаллергенное мыло.

***

Пообщалась с Жили-были и туристической точкой, очередной мешок игрушек вместе с котиным деревом для родительницы, которое я припрячу до её дня рождения, приедет через неделю, а в среду приедет спальный мешок для игрищ в поедание и заворачивание.

Вообще-то я ещё не решила, не дематериализовать ли Таню, а то на месте нефеншуйного Таниного шкафа с хламом можно было бы прекрасно оборудовать кухоную зону. Но пока Таня меня не напрягла, разве что она начнёт танком пробивать, чтобы ей повесили ужасное длинное зеркало непосредственно над столом для целей логопедизма.

***

— Майк, ты помнишь, где ты был, когда жил один в комнате, перед тем как я одела тебя и увезла?
— Да, Джилл.
— Потом мы уехали в другое место, где я раздела тебя и искупала в ванне.
Майк расплылся в улыбке:
— Да. Это было великое счастье.
— Когда я тебя сушила, пришли двое мужчин.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Майка. Он задрожал и начал съеживаться.
Джилл крикнула:
— Майк, прекрати! Не смей уходить!
Майк овладел собой:
— Да, Джилл.
— Слушай, Майк. Я хочу, чтобы ты вспомнил то время, но ты не должен расстраиваться. Там были двое мужчин. Один вытащил тебя в гостиную.
— В комнату с чудесными травками, — согласился он.
— Верно. Он втащил тебя в комнату с травяным покровом, и я хотела его остановить. Он ударил меня и вдруг исчез. Помнишь?
— Ты на меня не сердишься?
— Что ты! Нет, нет, ни в коем случае. Один человек исчез, а другой направил на меня пистолет, а затем тоже исчез. Я испугалась, но нисколько не рассердилась на тебя.
— А сейчас ты на меня не сердишься?
— Майк, дорогой, я никогда на тебя не сердилась. Джубал и я хотим знать, что случилось. Там были двое мужчин. Ты что-то сделал, и… они исчезли. Что ты сделал? Можешь нам сказать?
— Я скажу… Человек — большой мужчина — ударил тебя… и я тоже испугался… поэтому я… — Он прокаркал что-то по-марсиански, а на лице его почему-то выразилось сильное удивление. — У меня нет слов.
(с) Хайнлайн, "Чужак в чужой стране"

***

Мать Лариса сказала, что тоже хочет попробовать квасцовый кристалл, так что в следующий раз, как соберусь за арабским чем-нибудь, надо прихватить квасец для матери Ларисы.

Сделала кусок библиографии.