![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Прежде чем приступить к анализу имеющихся в нашем распоряжении материалов о перенесенной В. X. Кандинским душевной болезни, необходимо выяснить, в какой мере целесообразно и правомерно использование их в научном аспекте. В психиатрической литературе существует на этот счет отрицательное мнение. Так, С. В. Курашов считал, что анализ истории болезни Кандинского «ничего не прибавил бы к объективной ценности его научных исследований». Мы не можем согласиться с этим утверждением. Все относящееся к жизни известного ученого или видного деятеля культуры должно быть учтено и проанализировано при составлении его научной биографии. Считать же, что перенесенное психическое заболевание бросает какую-то тень на того, кто им страдал,— мы считаем предрассудком. Так думал и сам Кандинский, который еще в 1880 г. в своей первой работе о галлюцинациях дал подробное описание этого психопатологического феномена на основе самонаблюдения и последующего искусственного вызывания, с ретроспективным анализом.
«Имев несчастье,— писал он,— в продолжении двух лет страдать галлюцинаторным помешательством и сохранив после выздоровления способность вызывать известного рода галлюцинации по произволу, я, естественно, мог на себе самом заметить некоторые условия происхождения чувственного бреда». Не вызывает также никакого сомнения, что подробная история болезни Долинина, приведенная Кандинским в его классической монографии «О псевдогаллюцинациях», является описанием собственной болезни. «Доказательством этого предположения,— пишет Н. В. Иванов,— могут служить следующие факты. Долинин характеризуется Кандинским как военный врач; первый приступ его заболевания относится к периоду 1878—1879 гг., продолжительность приступа определяется в 1/2 года, далее сообщается о кратковременной двухмесячной вспышке психоза в начале 1883 г.; эти сроки в точности совпадают с датами заболевания самого В. X. Кандинского. Поведение Долинина в 1883 г. характеризуется следующим образом: «Во время своей болезни он уклонялся сообщать об испытываемом им окружающим, отделывался при расспросах врачей самыми общими и неопределенными ответами»; это в точности соответствует записям лечащего врача о В. X. Кандинском. Затем в истории болезни Долинина указывается, как под влиянием слуховых галлюцинаций он пришел к убеждению, что на него действуют двумя способами психической индукции; в работе 1880 г. Кандинский пишет о себе: «Для объяснения галлюцинаций я во время болезни изобрел особую теорию психической индукции». Таким образом, картина заболевания Долинина идентична картине болезни самого Кандинского.
Заслуживает внимания и то, что для обоснования своих научных концепций о галлюцинациях, псевдогаллюцинациях и явлениях психического автоматизма, кроме собственных самонаблюдений, Кандинский широко использовал также дневники и самоописания многих курированных им больных. Такой метод клинического исследования он считал важным и горячо рекомендовал. Следует отметить, что самоописание нервных и психических расстройств осуществлялось многими видными невропатологами и психиатрами.
Представляет интерес и то, что собственные психические расстройства хорошо описывались именно больными с явлениями психического автоматизма.
***
Человек приходит к развалинам снова и снова,
он был здесь позавчера и вчера
и появится завтра,
его привлекают развалины.
Он говорит:
Постепенно,
постепенно научишься многим вещам, очень многим,
научишься выбирать из груды битого щебня
свои будильники и обгоревшие корешки альбомов,
привыкнешь
приходить сюда ежедневно,
привыкнешь, что развалины существуют,
с этой мыслью сживешься.
Начинает порою казаться -- так и надо,
начинает порою казаться, что всему научился,
и теперь ты легко говоришь
на улице с незнакомым ребенком
и все объясняешь. Так и надо.
Человек приходит к развалинам снова,
всякий раз, когда снова он хочет любить,
когда снова заводит будильник.
***
***
Фон настроения резко снижен, тревога. Животное тоже пребывает в мрачности; возможно, нам действует на нервы вчерашне-сегодняшняя магнитная буря. Животное однако же из чувства долга пару раз совершило наложение себя на меня, глядя на меня, правда, при этом с глубоким отвращением. Интересное дело - проваливается, как обычно, область анахаты, а животное уверенно ложится на ноги, и хорошеет.
Сделала кусок редактуры.
Начала "Анатомию и физиологию для медсестёр", очень душевная книжка, по делу и не слишком умная. Читается сегодня медленно и тягостно, зато я узнала, кто такой гайморит и в какую часть задницы делают инъекции.
Мою мать очень удивляет, почему со своими соматическими проблемами я хожу к Юре, который людей видит только в виде пробирок с биоматериалом, а не к специалистам соответствующего профиля. Причина проста и сводится к тому, что Юра со мной сто лет знаком и, в общем, может прикинуть, какие из рекомендаций я, скорее всего, проигнорирую, а что меня реально заставить сделать. То есть как бы общается со мной, а не с моим бронхитом, скажем, или лейкоцитарной формулой. Почему-то мне важно, чтобы меня не деперсонализовали до лейкоцитарной формулы. Наверное, поэтому у меня до сих пор нет дружественного врача по самому нужному профилю: деперсонализоваться до нарушений в функционировании нейромедиаторной системы мне как-то особенно не хочется. Может быть, я не выношу официоза, потому что для меня это тоже про деперсонализацию. И, скажем, про то, что человек делается механизмом в костюме, я очень боюсь механизмов в костюме. Совершенно непонятно, как с ними разговаривать, возникает ощущение, что для этого есть специальный язык программирования, только меня почему-то забыли ему научить. Очень неприятное ощущение, когда ты с человеком разговариваешь, а он как бы киборг, и у него есть определённый спектр реакций, которые протелепатировать трудно, а так просто инструкцию по эксплуатации попросить нельзя, потому что программой это обычно не предусмотрено. Хотя, в принципе, я понимаю, что киборгом быть менее энергоёмко и какое-то, видимо, это тоже даёт чувство защищённости. Но всё равно пугаюсь.
Я думаю, что это, на самом деле, всех беспокоит, просто меня это беспокоит до степени лёгкой социальной дезадаптации, а другие как-то терпят. Я вообще подозреваю, что основная разница между мной и здоровой нормой заключается в низкой толерантности к психическому дискомфорту, то есть когда мне нехорошо, другим тоже нехорошо, просто они претерпевают, а я начинаю нервничать, шуметь и нарушаться. Действительно, почему у одной и той же семьи из одного ребёнка получается сделать шизофреника, а из другого не получается? Потому что разный запас прочности. То же самое с соматикой, кормили всех, вроде, одним и тем же ядохимикатом, у нас с Ильясом обменные процессы полетели, у Марины с Таней просто организм ругается, а Пете с Агатой вообще пофиг. Или, например, группа, в норме ребёнок выдерживает присутствие себе подобных в течение 9-10 часов, Ярик в том году выдерживал ровно полтора, а потом ему становилось плохо, и следующие полтора часа он бился в истерике, а Тёма выдерживает группу 15-20 минут. Хотя норма, в принципе, тоже устаёт, и если её долго перегружать людьми, она тоже будет нервничать и истерить. Но на неё, прежде чем это произойдёт, можно навалить больше. Я на группе могу работать два дня, и третий уже явно лишний; Валя может пять, а Света ни одного не может, зато она крутой специалист. Какие мы всё-таки разные!
Люшер опять принялся обещать мне агрессивные вспышки, я не хочу вспышек, ещё меньше хочу ежедневной близости с Люшером и портретами сумасшедших, и вообще я устала и хочу на ручки. Вчера вот посидела в обнимку с живым человеком, телу это, как водится, глубоко по барабану, но всё-таки приятно чувствовать рядом с собой что-то живое. Хочу ещё, только долго и в тепле.
КС 120/200
«Имев несчастье,— писал он,— в продолжении двух лет страдать галлюцинаторным помешательством и сохранив после выздоровления способность вызывать известного рода галлюцинации по произволу, я, естественно, мог на себе самом заметить некоторые условия происхождения чувственного бреда». Не вызывает также никакого сомнения, что подробная история болезни Долинина, приведенная Кандинским в его классической монографии «О псевдогаллюцинациях», является описанием собственной болезни. «Доказательством этого предположения,— пишет Н. В. Иванов,— могут служить следующие факты. Долинин характеризуется Кандинским как военный врач; первый приступ его заболевания относится к периоду 1878—1879 гг., продолжительность приступа определяется в 1/2 года, далее сообщается о кратковременной двухмесячной вспышке психоза в начале 1883 г.; эти сроки в точности совпадают с датами заболевания самого В. X. Кандинского. Поведение Долинина в 1883 г. характеризуется следующим образом: «Во время своей болезни он уклонялся сообщать об испытываемом им окружающим, отделывался при расспросах врачей самыми общими и неопределенными ответами»; это в точности соответствует записям лечащего врача о В. X. Кандинском. Затем в истории болезни Долинина указывается, как под влиянием слуховых галлюцинаций он пришел к убеждению, что на него действуют двумя способами психической индукции; в работе 1880 г. Кандинский пишет о себе: «Для объяснения галлюцинаций я во время болезни изобрел особую теорию психической индукции». Таким образом, картина заболевания Долинина идентична картине болезни самого Кандинского.
Заслуживает внимания и то, что для обоснования своих научных концепций о галлюцинациях, псевдогаллюцинациях и явлениях психического автоматизма, кроме собственных самонаблюдений, Кандинский широко использовал также дневники и самоописания многих курированных им больных. Такой метод клинического исследования он считал важным и горячо рекомендовал. Следует отметить, что самоописание нервных и психических расстройств осуществлялось многими видными невропатологами и психиатрами.
Представляет интерес и то, что собственные психические расстройства хорошо описывались именно больными с явлениями психического автоматизма.
***
Человек приходит к развалинам снова и снова,
он был здесь позавчера и вчера
и появится завтра,
его привлекают развалины.
Он говорит:
Постепенно,
постепенно научишься многим вещам, очень многим,
научишься выбирать из груды битого щебня
свои будильники и обгоревшие корешки альбомов,
привыкнешь
приходить сюда ежедневно,
привыкнешь, что развалины существуют,
с этой мыслью сживешься.
Начинает порою казаться -- так и надо,
начинает порою казаться, что всему научился,
и теперь ты легко говоришь
на улице с незнакомым ребенком
и все объясняешь. Так и надо.
Человек приходит к развалинам снова,
всякий раз, когда снова он хочет любить,
когда снова заводит будильник.
***
***
Фон настроения резко снижен, тревога. Животное тоже пребывает в мрачности; возможно, нам действует на нервы вчерашне-сегодняшняя магнитная буря. Животное однако же из чувства долга пару раз совершило наложение себя на меня, глядя на меня, правда, при этом с глубоким отвращением. Интересное дело - проваливается, как обычно, область анахаты, а животное уверенно ложится на ноги, и хорошеет.
Сделала кусок редактуры.
Начала "Анатомию и физиологию для медсестёр", очень душевная книжка, по делу и не слишком умная. Читается сегодня медленно и тягостно, зато я узнала, кто такой гайморит и в какую часть задницы делают инъекции.
Мою мать очень удивляет, почему со своими соматическими проблемами я хожу к Юре, который людей видит только в виде пробирок с биоматериалом, а не к специалистам соответствующего профиля. Причина проста и сводится к тому, что Юра со мной сто лет знаком и, в общем, может прикинуть, какие из рекомендаций я, скорее всего, проигнорирую, а что меня реально заставить сделать. То есть как бы общается со мной, а не с моим бронхитом, скажем, или лейкоцитарной формулой. Почему-то мне важно, чтобы меня не деперсонализовали до лейкоцитарной формулы. Наверное, поэтому у меня до сих пор нет дружественного врача по самому нужному профилю: деперсонализоваться до нарушений в функционировании нейромедиаторной системы мне как-то особенно не хочется. Может быть, я не выношу официоза, потому что для меня это тоже про деперсонализацию. И, скажем, про то, что человек делается механизмом в костюме, я очень боюсь механизмов в костюме. Совершенно непонятно, как с ними разговаривать, возникает ощущение, что для этого есть специальный язык программирования, только меня почему-то забыли ему научить. Очень неприятное ощущение, когда ты с человеком разговариваешь, а он как бы киборг, и у него есть определённый спектр реакций, которые протелепатировать трудно, а так просто инструкцию по эксплуатации попросить нельзя, потому что программой это обычно не предусмотрено. Хотя, в принципе, я понимаю, что киборгом быть менее энергоёмко и какое-то, видимо, это тоже даёт чувство защищённости. Но всё равно пугаюсь.
Я думаю, что это, на самом деле, всех беспокоит, просто меня это беспокоит до степени лёгкой социальной дезадаптации, а другие как-то терпят. Я вообще подозреваю, что основная разница между мной и здоровой нормой заключается в низкой толерантности к психическому дискомфорту, то есть когда мне нехорошо, другим тоже нехорошо, просто они претерпевают, а я начинаю нервничать, шуметь и нарушаться. Действительно, почему у одной и той же семьи из одного ребёнка получается сделать шизофреника, а из другого не получается? Потому что разный запас прочности. То же самое с соматикой, кормили всех, вроде, одним и тем же ядохимикатом, у нас с Ильясом обменные процессы полетели, у Марины с Таней просто организм ругается, а Пете с Агатой вообще пофиг. Или, например, группа, в норме ребёнок выдерживает присутствие себе подобных в течение 9-10 часов, Ярик в том году выдерживал ровно полтора, а потом ему становилось плохо, и следующие полтора часа он бился в истерике, а Тёма выдерживает группу 15-20 минут. Хотя норма, в принципе, тоже устаёт, и если её долго перегружать людьми, она тоже будет нервничать и истерить. Но на неё, прежде чем это произойдёт, можно навалить больше. Я на группе могу работать два дня, и третий уже явно лишний; Валя может пять, а Света ни одного не может, зато она крутой специалист. Какие мы всё-таки разные!
Люшер опять принялся обещать мне агрессивные вспышки, я не хочу вспышек, ещё меньше хочу ежедневной близости с Люшером и портретами сумасшедших, и вообще я устала и хочу на ручки. Вчера вот посидела в обнимку с живым человеком, телу это, как водится, глубоко по барабану, но всё-таки приятно чувствовать рядом с собой что-то живое. Хочу ещё, только долго и в тепле.
КС 120/200