Тысяча ладоней Авалокитешвары

Миф об однополых семьях, усиленно растляющих детей, существует в неразрывной связи с мифом о существовании в России традиционной семьи.

Ядром этого второго мифа является представление о том, что у некоторых умозрительных "всех" в обязательном порядке имеются папа и мама. Так-то, если начать разбираться, оказывается, что половина браков распадается, значительная часть браков распадается вскоре после рождения ребенка, поэтому статистически значимое количество детей видело отца первые, допустим, несколько лет своей жизни, а потом - в лучшем случае эпизодически и не дома. Перед тем, как уйти в закат, папа, как правило, долго и громко ругается с мамой. Понятно, какой это создает психологический микроклимат.

Если еще поразбираться, то оказывается, что у довольно большого количества детей папа не планировался изначально. Например, мама решила, что ей уже пора, и воспользовалась донорской спермой, не дожидаясь, пока заведется подходящий мужчина. Или, что чаще, барышня осознала себя беременной, после чего ее молодой человек бесследно растворился, а искоренять детеныша было жалко.

Следующей аксиомой мифа является представление о том, что семья с папой и мамой - счастливая и здоровая. Безусловно, счастливые гетеросексуальные семьи существуют, но простая математика показывает, что они никак не могут составлять большинство. Во-первых, потому что половина из них распадается (легко догадаться, что не от переизбытка счастья), а во-вторых, потому что существует значительная часть пар, которые несчастливы вместе, но по разным причинам не разводятся. В частности, например, потому, что веруют в великую пользу полной семьи для своего потомства. Учитываем здесь также семьи с пьющими отцами, семьи с систематическим домашним насилием, семьи с психической патологией у одного или обоих родителей и т.д.

Третья аксиома заключается в том, что институт традиционной семьи основан на любви между мужчиной и женщиной. Поскольку изрядное количество семей распадается в течение года-двух после свадьбы, а нормативная физиологическая продолжительность влюбленности составляет до трех лет, можно высказать предположение, что в значительной части случаев этот процесс работает на несколько более тривиальных чувствах. Учитываем здесь браки по залету. Учитываем все пары, которые объединяют только секс, общий быт и, может быть, воспитание детей. Учитываем количество пар, в которых один или оба супруга тайком и систематически ходят налево.

Четвертая идея заключается в том, что есть здоровый, правильный и регулярный секс, который есть у психически нормальных людей, и в гетеросексуальной семье он именно такой. Проблема с этой идеей состоит в том, что поскольку к постоянному партнеру при поверхностных чувствах довольно быстро наступает привыкание, то в течение трех лет он перестает вставлять, дома заниматься сексом становится скучно, и супруги (не все, но многие) либо расстаются, либо начинают ходить налево, либо страдают и злятся. Учитываем здесь асексуалов, страдающих в браке с аллосексуалами, приверженцев "ванили", страдающих в браке с фетишистами и прочие случаи сексуальной несовместимости супругов.

А пятая и самая смелая идея заключается в том, что в гетеросексуальной семье детям хорошо. Учитываем здесь конфликты между родителями, социальную приемлемость разговора с собственными детьми криком, распространенность психологического насилия по отношению к детям, распространенность физического насилия и т.д.

И таким образом с одной стороны мы имеем наличную реальность, в которой люди чаще не очень счастливы друг с другом, не очень сильно друг друга любят, не очень довольны своей половой жизнью, не очень долго остаются вместе и не очень добры по отношению к своим детям, а с другой стороны - вот этот миф о счастливой семье, с которым мало кто готов расстаться по доброй воле, потому что он принадлежит к числу ценностей и идеалов. Поскольку все эти слабо осознаваемые проблемы психике все равно как-то надо обрабатывать, то дальше создается демонический образ двух геев (что отдельно забавно, потому что подавляющее большинство однополых семей с детьми - это семьи из двух женщин), на который проецируется все то плохое, что обычные семьи о себе не признают.

Первым делом проецируется сексуальная неудовлетворенность в браке, поэтому однополые пары предстают этакими сексуальными монстрами, не испытывающим друг к другу никаких чувств, кроме похоти, и непрерывно предающимися половым извращениям, предпочтительно на глазах у детей. Так-то, если пораспрашивать нормальных живых людей, то оказывается, что они лишний раз поцеловаться при ребенке боятся, чтобы он потом в садике лишнего не сказал, и его потом за это не затравили. А дальше - по списку: что в однополых семьях психотравмы, что дети там страдают от отсутствия отца/матери, что у них неблагоприятный психологический климат и т.д. То есть, в общем, все грехи института семьи вешаются на однополые пары, как на того козла у евреев, а затем их символически изгоняют, подвергая законодательному преследованию и показательному избиению. Благодаря этому статистическое большинство может дальше верить в то, что у него все хорошо, потому что правильно. Соответственно, чем больше социальных проблем, тем больше усилий требуется для того, чтобы их не осознавать, и тем сильнее становится вот эта реактивная агрессия.

По-хорошему, начинать здесь надо с признания того, что институт традиционной семьи в России если не умер, то находится при последнем издыхании. И системы из двух родителей и их биологических детей в качестве статистической нормы на самом деле больше нет. Более того, в том случае, когда семья имеет именно такой формат, это никак не гарантирует ей счастья и гармонии.

И вот после этого уже можно принять то, что однополая семья - такая же семья, как семья из одной мамы, из папы и мамы, из бабушки и дедушки и т.д., и как таковая она заведомо не лучше и не хуже любого другого формата семьи, в котором дети растут по факту, а не в мифологических представлениях.

В общем, на этой неделе я официально переезжаю.

Что бывает, когда пишешь Санта Клаусу "хочу место, которое можно называть домом", и при этом ты буддист: ключи от нового места забираю в точности в тибетский новый год. Я не нарочно, оно так само.

Приобщилась к мультикам по комиксу Peanuts. Это, конечно, не так прекрасно, как сам стрип, но тоже душевно. "Рождество Чарли Брауна", 1965 год.

Кстати, я тут поинтересовалась, как в Японии с сексом. Оказалось, вот где асексуалы победили. В возрастной группе от 16 до 24 лет у них там насчитали 45% девушек и 25% юношей, которые не интересуются сексом и испытывают к нему разные степени отвращения. В возрастной группе от 18 до 34 лет насчитали больше трети девственников обоего пола. Примерно в половине супружеских пар секс отсутствует, средняя частота сексуальных контактов в японских семьях - 1,7 раз в месяц.

При этом японцы также теряют интерес к отношениям и последующему вступлению в брак. При опросе японских девушек выяснилось, что свободная жизнь кажется 90% из них более привлекательной, чем то, как они себе представляют жизнь в браке. Примерно 70% японских матерей оказываются вынуждены уйти с работы с появлением детей, а возможность карьерного роста у замужней женщины и тем более женщины, имеющей детей, стремится к нулю. Поскольку их женщины тоже эмансипировались, вполне понятно, что их не очень воодушевляет такая перспектива. Особенно с учетом того, что секса в браке тоже нет (см. выше). Когда несколько лет назад исследовали феномен "паразитических одиночек", то три из тринадцати миллионов холостых японцев обоего пола, живущих с родителями, оказались старше 35 лет.

Поскольку население стареет, а естественная убыль преобладает над естественным воспроизводством (в 2012 году в Японии впервые было продано больше взрослых подгузников, чем детских, а в 2016 впервые за последние сто лет родилось меньше миллиона детей), то тема деторождения у японцев довольно нервная, и на женщину, вышедшую замуж, немедленно начинают давить на тему "когда же ты родишь". Причем по их представлениям женщина одна несет всю ответственность за то, чтобы забеременеть и родить здорового ребенка, поэтому если брак бесплоден, или ребенок родился с отклонениями, на женщину ложится большой груз вины. Попытки забеременеть у них сопряжены с такими же неврозами, как у нас, если не хуже. Японские знаменитости публично делятся впечатлениями от этого периода своей жизни, чтобы как-то разрядить и дестигматизировать эту тему. (При этом, кстати, в обычных японских роддомах не пользуются эпидуральной анестезией, потому что дисциплинированным японским женщинам хватает дыхательных упражнений и массажа. Они даже особо не кричат в процессе родов. Если они все-таки начинают паниковать и кричат, их быстро успокаивают и напоминают, как дышать.) Ожидаемая вероятность по тем или иным причинам остаться бездетной у нынешних молодых японских женщин составляет 40%. И 25% этих женщин ни разу не вступит в брак.

Поскольку в Америке и Европе сейчас идут сходные социально-демографические процессы, можно ожидать, что через некоторое время нечто подобное начнет наступать и у нас.

Предки с исторической родины, чтобы, видимо, я не так огорчалась из-за уведенной книжки по кармамудре, ниспослали мне альтернативную книжку на ту же тему, но с японским колоритом. ("А что нам эти тибетцы? У нас свое такое же, ничем не хуже!")

До этого, в общем, я еще пыталась работать, но тут работа встала. Одно хорошо, что книжка небольшая. Я ее к концу недели уже доделаю. Это же песня, что такое:

Хотоке с большим теплом относилась к своему покойному данна Хидемуне. Он выкупил ее из веселого квартала, выплатив всю сумму по ее контракту, чем заслужил ее вечную благодарность. Ее нищие родители, бедствующие крестьяне с холодного японского севера, продали ее в публичный дом, когда ей было всего шесть лет. Ее долг заведению был немал, и Хидемуне пришлось уплатить целое состояние, чтобы гарантировать ей свободу.

Хотоке была звездой заведения, и хозяйке не хотелось ее отпускать (что сказалось на величине выкупа, который она потребовала). Она обладала редкостной красотой: у нее были большие широкие глаза, чистая кожа, лицо треугольной формы с идеально пропорциональными чертами, длинная изящная шея. Ее тело было миниатюрным и стройным, но обладало плавными изгибами. При этом она была любезна и обходительна. Кажется, она обладала всеми тридцатью двумя признаками божественного существа. Ей дали имя Хотоке, что значит <Будда>, потому что от одного созерцания ее чудесного облика рождалось переживание беспредельного блаженства. (В противоположность этому, одна из ее знаменитых предшественниц взяла себе имя Бездна, намекая на роковую притягательность своей красоты.)

Хидемуне не был тем, кто совершил над Хотоке мидзуагэ - ритуал лишения невинности, - когда ей исполнилось тринадцать лет; это сделал богатый старый купец, которому нравились только девственницы. До Хидемуне у Хотоке было несколько клиентов, да еще мимолетный тайный роман с одним из слуг. Секс с этим юношей был веселым и волнующим (попадись они за этим занятием, оба были бы жестоко наказаны), но им приходилось делать это украдкой по темным углам, и увлечение вскоре прошло.

Но Хидемуне нравился ей больше всех. Собственно говоря, все девушки предпочитали его, поскольку он был щедрым клиентом и ненасытным любовником. Это был провинциальный аристократ, лет пятидесяти. Когда он бывал в Эдо, то проводил в веселом квартале едва ли не каждую ночь. Хидемуне любил секс - но не пьяный, торопливый, грубый или извращенный секс, как большинство других клиентов. Тот секс, который его интересовал, требовал утонченности, умения и выносливости. Хидемуне довольно мало пил и ел, поэтому у него оставалось больше сил на любовные утехи. Он был талантливым поэтом и искусным каллиграфом. По тогдашней моде многие девушки просили его изобразить что-нибудь на их кимоно. Когда Хотоке обратилась к нему с такой просьбой, он написал иероглиф <Будда> на ее поясе. Позже Хотоке обнаружила, что он знает чайную церемонию и превосходно разбирается в живописи. Ходили, кроме того, слухи, что Хидемуне учился у одного из знаменитых фехтовальщиков школы Ягю. Хотоке не знала, правда ли это, но она с определенностью чувствовала, что при случае Хидемуне может проявить несгибаемую твердость.

С чувством глубокого внутреннего удовлетворения поудаляла из контактов (телефона, почты и т.п.) всех лишних людей. Нелишних получилось что-то человек тридцать, преимущественно сослуживцев. Тоже, конечно, многовато, но ладно, пусть будут.

Слегка освежила соционическую тему. Вынуждена констатировать, что последнего по счету дятла подобрала с идентично такой же психической конструкцией, как у бывшего мужа. Подробностей об устройстве бывшего мужа моя память, естественно, не сохранила (за ненадобностью), но оказывается, у меня были по этому поводу записи (факт наличия которых тоже был благополучно амнезирован). Вообще, мне нравится устройство моей памяти! Там тоже не хранится никаких лишних людей.

Танечка, судя по всему, была этот самый дуал. Ну да, эффект "мы с Тамарой ходим парой" возник с легкостью, но браком, заключенным на небесах, я бы это определенно не назвала. Ибо люди эти, которые мои дуалы, безалаберные балбесы. Вообще, мне очень понравился тезис, что Гюго нужен Робеспьеру с единственной целью - готовить ему еду. Потому что предоставленный сам себе Роб питается бутербродами. Не то что бы я была настолько против бутербродов. Еще на заборе с Робеспьерами мне понравилась фраза "Робеспьер может провести всю жизнь, занимаясь любимым делом, с вами или без вас". Я бы это на знаменах начертала, если бы они у меня были.

Тема короля Обальда и орочьего королевства у Сальваторе совершенно прекрасна тем, что в этот момент он отказывается от сказочного расизма. Орки становятся живыми существами, и их уже нельзя убивать просто за то, что они орки. В книжках рубилово выглядит смешно и игрушечно, но когда ты вспоминаешь, что вот точно так же убивали негров, евреев и цыган, не считая их даже за людей... Конечно, орки как живые существа у Сальваторе получаются с трудом, и единственный более или менее убедительный персонаж среди них - это сам Обальд, но сама идея очень правильная и хорошая.

Тема расизма, конечно, поднялась у классика гораздо раньше, практически с самого начала эпопеи, но его стартовой точкой была идея, что есть народы, к которым нормально относиться дурно и всячески их искоренять - просто иногда надо делать исключение для отдельных представителей, вроде Дриззта. То есть отдельно взятый Дриззт - хороший эльф, пусть живет, а всех остальных дроу можно валить батальонами без всякого вреда для кармы. Что самое занятное, эту идею разделял и Дриззт, совершенно спокойно порубая в труху соотечественников. (Впрочем, порубить соотечественника в Мензоберранзане никогда и не было проблемой. Что сказать, дефекты воспитания.)

На самом деле, орков и гоблинов у Сальваторе даже сложно серьезно обвинять в набегах, потому что если кто и занимается геноцидом как формой развлечения, так это положительные персонажи. Они рубят орков и гоблинов в капусту не для обеспечения безопасности, не для защиты близких, а потому, что им это нравится, и им доставляет удовольствие раскроить череп другому живому существу. На этом месте сразу становится непонятно, чем насилие орков принципиально хуже насилия дворфов, и почему одни правы, а другие нет. Практически в самом начале цикла можно наблюдать, как Бренор приходит с армией в тоннели гоблинов и устраивает геноцид: не потому, что гобины ему мешали (они не мешали), не потому, что это была его территория (это была их территория), а потому, что там месторождение мифрила, которое он просто по расовому признаку считает своей собственностью. То есть объективно говоря, дворф ведет себя как захватчик и устраивает резню.

Единственное, на самом деле, что позволяет дворфам и эльфам морально возвышаться над орками и гоблинами - это то, что последние являются отсталыми, слаборазвитыми кочевыми народами без письменности, без промышленности и с примитивным шаманизмом. Поскольку у них нет развитой культуры, более цивилизованные народы позволяют себе безнаказанно отстреливать их, как зверье. Никому не приходит в голову, что территория, которую они занимают, принадлежит им; кажется совершенно нормальным прийти с оружием, всех перебить и занять эту территорию. В общем-то, это сильно напоминает, к примеру, ситуацию с коренным американским населением.

Одна из причин, почему Энтрери, например, симпатичнее всех специально положительных персонажей: он не убивает для удовольствия или развлечения. Он киллер по роду деятельности и убивает по работе, при этом, поскольку он работает в сфере организованной преступности, то все, кого ему заказывают, - это такие же профессиональные преступники, которых бы все равно повесили, если бы поймали. Немотивированному насилию Энтрери абсолютно чужд. В отличие от положительных персонажей, которые могут просто увидеть гоблинов, обрадоваться и пойти проламывать им черепа, потому что для них это род физкультуры. Энтрери страшен только для тех, кому есть за что огрести, а положительные персонажи страшны в принципе для всех, у кого кожа не того цвета.

Этот новый год, на самом деле, мне понравился. Он ознаменовался полным отсутствием традиционной новогодней депрессии.