.

Сны: на моих глазах топят кота. Я говорю, что не хочу в этом участвовать. Когда кота погружают в воду, я чувствую, как выходит его душа, и пытаюсь выполнить перенос. Потом этот кот стоит под водой и жутко сверкает глазами. Я догадываюсь, что он немёртвый.

Задачи на сегодня: редактура, история декоративно-прикладного искусства.

Моё намерение оформилось: пойду учиться к даосам. Ибо на буддистов глаза бы уже не глядели, а учиться хочется.

.

Когда Кхон Кончок Гьялпо и его старший брат были в Джакшонге, что в Ялунге, последний сказал: «Поскольку ньингмапинцы раскрыли свои тайны публичным исполнением священного танца двадцати восьми Вангчукма и прочим, их благословения пришли в упадок. Тебе следует вступить в новую традицию тайной мантры и практиковать её».
Кончок Гьялпо решил отправиться к мастеру Дрогми. Нагрузив осла маслом, ячменной мукой и тремя разделанными овечьими тушами, поручив ещё одну разделанную овечью тушу и несколько сумок с маслом своему помощнику, Аджо Гьяле, Кончок Гьялпо тронулся в путь через перевал Драпху. Но едва он подошёл к перевалу, как навстречу ему верхом на лошади выехал монах в шапке пандиты, сопровождаемый четырьмя спутниками. Увидев этого монаха, Кончок Гьялпо в то же мгновение ощутил великую радость в своём сердце.
«Кто ты?» – спросил он монаха.
«Я младший переводчик из окружения Дрогми-лоцавы, – ответил тот. – Меня зовут Балти-лоцава или, иначе, Кхьин-лоцава». Затем он сам стал спрашивать Кончока Гьялпо, откуда тот, и так далее. Кончок Гьялпо ответил ему: «Я из местечка Джакшонг в Ялунге, иду к великому мастеру Дрогми». Балти сказал: «Ты не успеешь добраться в Мугулунг до темноты, а деревень по дороге нет. Так что лучше тебе остановиться в моём монастыре. Кроме того, мне нужно кое о чём поговорить с тобой».
От отвёл Кончока Гьялпо в Балпхук, где был его монастырь, и там сказал ему: «Того имущества, которое ты везёшь с собой, недостаточно даже для того, чтобы просто встретиться с владыкой Дрогми, не говоря уже о том, чтобы получить у него учение. А поскольку теперь он в ретрите, то твоё путешествие и вовсе может оказаться напрасным. Оставайся у меня! Я дам тебе учения, которые ты желаешь. А позже, когда ретрит владыки Дрогми окончится, я пойду к нему и буду просить о посвящении, и если ты составишь мне компанию, то сможешь сам посмотреть, возможно ли встретиться с ним и получить у него Дхарму».
«Вообще, я благодарен тебе, – ответил Кончок Гьялпо. – Но сперва мне нужно получить знак от Трёх Драгоценностей о наличии между нами кармической связи и прочем и обдумать его. Поэтому я дам тебе свой ответ завтра».
«Да будет так!» – сказал Балти-лоцава и отвёл Кончока Гьялпо в покои для гостей. Там Кончок Гьялпо устроил надлежащее ритуальное пиршество, расставил тормы и выполнил обширным образом все положенные практики. Он вознёс молитвы к учителям, к Трём Драгоценностям, а также к защитникам и охранителям Дхармы, и после этого отошёл ко сну. Ночью он видел множество смутных сновидений; на заре они сменились благоприятными, в уме родилось медитативное сосредоточение, и так далее.
Утром Балти-лоцава спросил его: «Каковы были знаки?»
«Знаки были хорошие, – ответил Кончок Гьялпо. – Но этого недостаточно. У меня есть старший брат, которого я почитаю как своего учителя и идама, и нехорошо было бы мне принимать решение, не спросив его».
«Прекрасно! – сказал ему Балти. – Практикующий тайной мантры всегда должен в первую очередь думать о своих самаях». Он был очень доволен.
Кончок Гьялпо составил письмо, где испрашивал мнения брата, и отослал его с Аджо Гьяле. Выражая своё согласие, досточтимый старший брат передал для Кхьина-лоцавы запечатанное письмо, в котором говорилось: «Между моим младшим братом и тобой существует кармическая связь. И поскольку ты принесёшь ему пользу, то поручаю его твоим заботам и доброте. Имеются, однако, некоторые знаки, что ты столкнёшься с препятствиями; поэтому будь усерден в применении методов для их отбрасывания».
Таким образом, Кончок Гьялпо остался в Балпхуке, где посвятил себя изучению коренной тантры Хеваджры. Когда же великий мастер Дрогми закончил ретрит, Кхьин-лоцава вместе со своими учениками и Кончоком Гьялпо отправились просить его о даровании посвящения. Оказавшись перед лицом мастера, Кончок Гьялпо подошёл за благословением; Дрогми взялся за его волосы и долго стоял, держа их в руке, а затем произнёс: «Юный ученик! Твои волосы ощущаются совершенно иначе, нежели у всех прочих. Ты из рода, который принесёт буддийскому учению великое благо».
«Нужно ещё дать ему посвящение!» – сказал Кхьин-лоцава.
«А он уже получал посвящение?» – спросил Дрогми.
Согласно обычаю великого мастера, ученикам давались следующие три посвящения: «начальное посвящение открытия дверей учения», «промежуточное посвящение восстановления обетов» и «конечное посвящение ясного постижения».
«Я дал ему посвящение открытия дверей учения», – сказал Кхьин-лоцава.
«Хорошо», – сказал Дрогми.
Кончоку Гьялпо позволили остаться и прислуживать великому мастеру и его ученикам, пока те выполняли порождение и подношения, а затем он в течение трёх ночей получил от мастера посвящение Хеваджры.
После этого он вернулся вместе с Кхьином-лоцавой и его учениками в Балпхук. И ещё восемнадцать месяцев Кхьин-лоцава давал объяснения и изучал тантры, а затем неожиданно скончался; причём смерть его сопровождалась чудесными звуками, сиянием и цветочным дождём.
Погрузив всё имущество, оставшееся от Кхьина-лоцавы, на семнадцать лошадей, Кончок Гьялпо отвёз его к дому Дрогми. Сделав таким образом подношение, он попросил великого мастера о Дхарме. Однако тот ответил ему: «Умер отец, и ты пришёл к деду? Верное решение. Но если тебе нужно учение, неси золота!»
Кончок Гьялпо отправился в Джакшонг, и там они с братом разделили имущество. Продав доставшуюся ему часть полей, Кончок смог приобрести тринадцать коней, груженых товарами. Но когда он привёл их к Дрогми, тот воскликнул: «Чем я буду кормить этих животных? Забери их обратно и принеси что-нибудь другое». Тогда Кончок Гьялпо протянул ему чётки из драгоценных камней, сказав: «Этого хватит, чтобы заплатить за траву». «Трудно поспорить», – ответил Дрогми и принял его подношение. Затем он даровал Кончоку Гьялпо полное объяснение тантр, а также ряд наставлений, таких как Непостижимое.
После этого Кончок Гьялпо попросил его о Драгоценных Учениях Пути и Плода.
«Я поклялся не объяснять писаний тому, кто полностью получил наставления, и не давать устных наставлений тому, кто полностью получил писания», – ответил Дрогми и не дал ему Драгоценных Учений.
Тем не менее, из числа четырёх или пяти духовных сыновей, которых имел Дрогми, наибольшую пользу другим принёс именно почитаемый владыка Кончок Гьялпо. Так объяснял мне учитель.

Его сыном был Сачен Кунга Ньингпо.

Завтра буду вычитывать фрагмент об остром умом Нгарипе.