.

Вместо психолога сегодня работала Катей, которая продолжает быть на сессии. Детей мало, потому что всякие сашевани накидали бацилл. Уцелевшие и те кашляют.

От субботника я благополучно кошу путём написания пакетным методом характеристик для ПМПК. Осталось узнать, какое у характеристик должно быть содержание, и взять шапку.

Перед сном читаем теперь с детьми Мюнхаузена. После рыцарей круглого стола это изрядная расслабуха.

Алла притащила мне ручку с готичным чорным скелетом, который боксирует и светится глазами. Зашибись, теперь у меня есть методический скелет.

Завтра общаюсь со сбербанком и пишу редактуру.

.

Сны не помню.

Почти дочитала Амонашвили. Почитала про самого Амонашвили, и оказалось, что он такой же сектант и шизотерик, как Штайнер и Хеллингер. Зашибись, кругом сектанты. А книжка хорошая, да.

Я вообще думаю, что не надо докапываться к детям со своими представлениями о высоком. Подрастут - разойдутся по своим сектам и наосновывают новых. Будет ничем не хуже.

.

А вот история Дрома:

Человек по имени Дром Цандаварти, отправившись странствовать из Доме, что на востоке Тибета, достиг местности Чекха, что на западе, в Пхеньюле, и там осел. Среди его потомков был тот, которого звали Трогьял Еше, и он, в свою очередь, породил двух сыновей и одну дочь. Старшего сына назвали Дром Депа Шакья Гьял, младшего – Депа Тончунг, а дочь, родившуюся после них, – Намка Дордже230. Что касается Депы Тончунга, то он был очень сведущ в ньингмапинских тантрических линиях, особенно в практиках Мамо Ботонг231 – в частности, в методе «Реализация жизненной силы дэви».
Однажды дакини даровали Дрому предсказание, в соответствии с которым он отправился через перевал Лакпа в Самье и там обнаружил сокрытое на втором этаже храма сокровище, в котором содержались тайные наставления, называемые «Дротик дэви в четыре пальца длиной». Практикуя согласно этому тексту, спустя двадцать один день Дром воочию увидел лицо богини, сияющее, подобно луне.
«Если тебе есть, что сказать, говори, – потребовала богиня, – ибо долго я здесь не пробуду».
Дром тут же выпалил имена трёх врагов, которые терзали его сердце, и сказал: «Их надо уничтожить!»
В этот же час следующим вечером богиня бросила на мандалу головы тех трёх и сказала: «Установи срок смерти этих людей и по семи слуг каждого, но не более, чем в семь дней». Некоторые, впрочем, говорят, что речь шла о семи врагах и о трёх слугах каждого из них. Как бы то ни было, Дром разослал врагам письма, где сообщал: «Если имеете пищу, ешьте её, и если имеете одежду – наряжайтесь, ибо в такое-то и такое-то время вы умрёте».
В последующие семь дней двадцать пять человек умерло, извергнув изо рта кровь. Слава Дрома как великого колдуна стала обширной, как небо. Просители непрестанно шли к нему с щедрыми подношениями. Но хотя он стал очень богат, всё же его угнетала мысль о том, что он разом погубил столько людей. Обучив колдовству Озера Дордже, своего младшего брата, и многократно выполнив основополагающие благие деяния во искупление своих грехов, Дром поручил младшую из двух своих жён, от которой имел сыновей и дочерей, заботам Депы Шакья Гьяла, своего старшего брата, а сам, взяв с собой всевозможных ценностей, вместе со старшей женой и тремя десятками других спутников отправился в Мугулунг. Находясь в дороге, он получил сверх того ешё множество подношений, так что успешно прибыл на место, имея при себе весьма обильное имущество. Из этого имущества он сделал богатое подношение владыке Дрогми и устроил великолепное пиршество. После этого он попросил об устных наставлениях, и Дрогми даровал ему их.
И далее о каждом новом учении Дром просил, поднося десятую часть унции золота и несколько парчовых ножных подушек; а когда те кончились, то несколько шёлковых одежд и торму, которую с трудом могли поднять двое мужчин. Но когда почти все устные наставления были переданы, и оставалось всего четыре беседы, у Дрома кончилось золото.
Сообщив об этом великому мастеру, Дром спросил его: «Не могу ли я поднести тебе вместо золота что-либо иное?» Но Дрогми ответил: «Если у тебя кончилось золото, у меня кончилась Дхарма», – и не пожелал передавать оставшиеся наставления.
Тогда Дром выменял у супруги Дрогми то золото, которое прежде сам же поднёс, дав взамен него множество иных ценностей. И когда он сказал Дрогми: «Теперь у меня вновь есть золото», – то Дрогми со всем тщанием передал ему оставшиеся устные наставления.
Как-то супруге Дрома приснилось, будто к ней по небу прилетело с запада множество женщин, и эти женщины сказали ей: «Твой муж вскоре отправится в Уддияну. Не лучше ли тебе сейчас же присоединиться к нам и стать нашей попутчицей?» – а затем взяли её за руки, и она улетела с ними. Рассказав о своём сне мужу, она спросила его: «Не следует ли применить какой-нибудь метод, чтобы отвратить смерть, предвещаемую этим сном?»
Дром передал этот вопрос великому мастеру Дрогми, и тот сказал ему: «Ах! Я хотел поговорить с тобой о том же самом, но запамятовал. Если ты хочешь отвратить смерть от своей супруги, ты должен искупать её, убрать всевозможными украшениями, а затем поднести мне её на семь дней как мудру. И если ты сможешь полностью отсечь свою привязанность к собственности, смерть будет отвращена. Но я не думаю, что тебе это удастся – вы, жители Центрального Тибета, слишком скупы для этого». Услышав эти слова, супруга Дрогми пришла в ужас. «Этот человек столько лет служил тебе и делал тебе подношения! – сказала она. – Как ты можешь после этого говорить ему, что он скуп, как все жители Центрального Тибета! Никто не позволил бы себе такого!» «Что мне за дело, – ответил Дрогми. – Я просто надеялся ему помочь».
Вернувшись домой, Дром обнаружил свою супругу сидящей в медитативной позе, кожа её поблескивала от пота. Когда он передал ей слова великого мастера о купании и прочем, она ничего на это не ответила. К тому моменту, когда он снова взглянул на неё, она уже отлетела в Кхечару232.
После этого Дром поднёс великому мастеру все украшения своей супруги и прочее, устроил пиршество для всех дрилченцев в Мангкхаре, сделал безмерные пожертвования и так далее. Впоследствии в народе говорили, что Дромом была раскрыта неистощимая сокровищница.
Таким образом Дром провёл восемь лет с великим мастером Дрогми. Своей невообразимой приверженностью и исключительным служением он очень радовал великого мастера, и тот полностью передал ему устные наставления.
Но когда он решил вернуться домой и попросил взаймы трёх лошадей – как средство передвижения, а также чтобы погрузить на них книги и прочее, – Дрогми сказал: «Не заговаривай мне зубы. Нет такого обычая, чтобы мастер делал подношения ученику. Если не можешь уехать, оставайся здесь».
Люди Дрома разгневались и принялись отпускать всевозможные оскорбительные замечания. Даже сам Дром впал в некоторое уныние и сказал: «До сих пор Мугулунг был для меня Ваджрасаной, а великий мастер – самим Шакьямуни. Но теперь, может статься, я не смогу даже вернуться назад. Взяв из дому столько имущества и пробыв здесь так долго, было бы стыдно прийти обратно пешком. Так что сперва я должен найти лошадей».
После этого Дром отправился в направлении Дингри; и поскольку он сразу же стал известен в тех местах как духовный сын самого великого мастера Дрогми, то многие приходили к нему испросить учений и что-нибудь поднести, так что вскоре у него уже было около двух десятков лошадей.
Но когда Дром передал нескольким своим ученикам благословение на практику Непостижимого233, у него пошла носом кровь, и его стало бить в лихорадке. На рассвете у него открылось ясновидение, а затем он отошёл в нирвану, оставив завещание, где было написано, кроме прочего, следующее: «Мой учитель – поистине сам Ваджрадхара. Он испытывал меня, а я этого не понял; от этого возникли дурные последствия. Тем не менее, в состоянии бардо я обрету благо. Передайте всё моё имущество и эти кости в руки моего учителя; и если вы попросите у него устных наставлений, он даст вам их, и вам не придётся переносить ради этого тех трудностей, какие выпали мне».
Кремация его тела сопровождалась чудесными звуками, сиянием и цветочным дождём. Когда с кремацией было покончено, ученики Дрома собрали его кости, нагрузили семнадцать лошадей его имуществом и, трубя в раковины, отправились к верхней части Мугулунгской долины. Звуки этих раковин Дрогми услышал, когда сидел, выполняя обычное подношение торм. «Мне кажется, моё сердце сейчас разорвётся, – воскликнул он. – Посмотрите!»
Выглянув, собравшиеся увидели учеников Дрома. Подойдя к Дрогми и рассказав ему о случившемся, те передали ему всё, что осталось от Дрома. Положив кости Дрома к себе на колени, Дрогми сказал: «Неужели сын вернулся к своему отцу?» – и заплакал.
Потом он сказал: «Учителя наставляли меня, чтобы я как следует испытывал учеников. Но здесь испытание оказалось слишком суровым, и последствия его дурны. Если кто из вас хочет получить устные наставления, я готов дать их».
Хотя устных наставлений пожелали немногие, однако посвящение Хеваджры они испросили. Тремя, кто попросил также прояснения наставлений, были Мара Серпо и Рокпо из Пхеньюла и Пхакпа Чонанг234.
Коротко говоря, Дром полностью получил наставления посредством своего богатства. И хотя в «Острой ваджре» сказано, что его линия не получила распространения, однако это не вполне соответствует действительности235. Линия этого мастера сохранялась в течение шести или семи поколений и лишь затем прервалась. Поэтому его считают средним из получивших от Дрогми устные наставления. Так объяснял мне учитель.

.

Дочитала Амонашвили, заодно получив идею о том, как работают в дружественной нам двухсотой школе, куда пачками выпускаются наши спиногрызы.

Сделала кусок редактуры. В следующий раз будет уже про великолепного Се Кхарчунгву, следующего после Дрогми держателя линии Ламдрэ.