![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
НБВЖС: Хб2, Ях.
Заночевала в скворечнике. Что характерно: что-то чувствую не во время месячных (!) и не будучи одетой (!); не, динамика определённо есть. Чойских родичей, кстати же, стала меньше шугаться. Спала часа четыре, сны не помню совсем. С утра было ужас-ужас, в садике более-менее проснулась и ожила. Сначала делала с подготовишками пластилиновые открытки, а потом со старшими по кусочкам делали огромного бумажного удава. Удав теперь живёт над дверью в спальню. Полинка выдала отказ от индивидуалки; видимо, была не в настроении. Ну, дала на всю группу рисование солнечных масок. А то да, уж больно мрачная погода, даже не гуляли. Сходила познакомиться на клуб. Там обнаружила Игоря и ещё симпатичных существ. Шестнадцатилетний аутист гладил меня по волосам и рассказывал про цирк. Игорь хвастался заготовками для детского верстака и прозрачно намекал, что меня тоже будет приучать к верстаку. Кажется, у Игоря квест подружить меня с инструментами. Долго сидеть не стала, но вообще там хорошо.
По дороге наполовину прочитала простенькую книжку по монгольской астрологии.
Так. Завтра надо настать по адресу Ковров переулок, 3 к половине второго - в садик Аллы к её "тяжеленным аутистам", посмотреть на детей. Алла просила проконсультировать её на предмет того, что можно делать с такими деточками.
***
Вернувшись в Сакья, Лама задержался там ещё на несколько дней, остановившись по соседству с необычайно красивой девушкой, которую звали Лолег Бутри. Лама хотел овладеть ей, но она отказала ему. Друкпа Кюнле был вне себя:
– Как это возможно! – неистовствовал он, топнув ногой так, что след от его ступни остался на плоском камне, как если бы тот был влажной землёй.
Слух об этом распространился но всей округе, и Лолег Бутри пожалела о своём поспешном решении и принесла Ламе в качестве подношения необычайно хороший чанг.
– О Великий Мастер! – обратилась она к нему. – Когда мы виделись в прошлый раз, я не знала, что ты Будда. Прости меня и прими теперь моё тело!
– Подыми подол и раздвинь ноги, – велел Лама.
– А кха кха! – воскликнул он, посмотрев промеж её бёдер и вынув свой член. – Похоже, мы не подходим друг другу. Тебе нужен трёхгранный член, а мне – круглый проём. Я думаю, мы не сможем это делать вместе!
Внезапно девушке опротивело всё мирское:
– О драгоценный Владыка Дхармы! – взмолилась она. – Если ты считаешь меня необычной женщиной, возьми меня, пожалуйста, с собой; если ты считаешь меня заурядной, то отправь меня медитировать в отшельничестве; а если – неполноценной, то состриги мои волосы и дай мне монашеское имя.
– Ты не та женщина, что может пойти со мной, – отвечал Лама, – и для отшельничества ты тоже не годишься. Значит, остаётся только последняя возможность. Какое имя тебе хочется получить?
– Назови меня обычным именем, – попросила она
– Освободительница Земли-Воды-Огня-Воздуха-Неба, – предложил он.
– Такое имя я не хочу, – сказала она, – я хочу мелодичное имя.
– Освободительница Вина-Флейта-Лютня, – именовал её Лама.
– Это звучит так, как если бы я была пугливой, – сказала она. – Назови меня так, чтобы имя внушало страх.
– Тогда ты будешь Леопардо-Медведе-Змеиная Освободительница.
– Нет! Лучше дай мне ласковое имя, – возразила она.
– Шёлко-Парчово-Лечебная Освободительница.
– Лама, пожалуйста, перестань дразнить меня, – просила она его. – Дай мне имя но моему вкусу.
– Сиропо-Сахаро-Медовая Освободительница.
– Не такое! – упёрлась она в очередной раз. – Мне опротивел мир, и я решила посвятить свою жизнь Дхарме. Дай мне подходящее имя, показывающее, что я приняла Прибежище в Будде.
– Освободительница Опротивело-Преданная-Прибежищу.
– Я всё ещё не удовлетворена!
– Тогда мы назовём тебя Освободительницей Сладострастно-Бесстыдно-Божественного Учения, – предложил он.
– Отбрось первые два слова, и оставь остальные: Освободительница Божественного Учения (Лхачё Дрёлма), – попросила она, и Лама согласился.
Затем он отправил её медитировать в Джомо Лхари, наказав оставаться там три года. В течение этих трёх лет она не принимала никакой еды, живя исключительно пищей глубокого самадхи, постоянно держа глаза открытыми, пока, наконец, милостью Ламы, Лхачё Дрёлма не достигла в Теле Света состояния Будды.
Из пяти тысяч своих возлюбленных Лама особенно любил 13; из тех тринадцати Лхачё Дрёлма была ему милее всех.
(с) Божественный сумасброд. Жизнеописание и песни Друкпы Кюнле.
***
Путевые заметки суккуба: когда люди стыдятся собственной сексуальности и в партнёре видят не живое существо, а источник ощущений, то аура возбуждения у них фантастически невкусная и совершенно несъедобная. Это надо быть извращенцем, чтобы такое есть. Если уж ловить донора, то гармоничного во взаимоотношениях с собственным телом.
Влила свежие файлы.
Этика дхармы временами может выглядеть совершенно безнравственно с точки зрения обыденных понятий. Если её придерживаться, то вполне вероятно, что окружающие живые существа начнут считать тебя гадом бесчувственным или типа того. Задача не в том, чтобы нравиться окружающим и быть для них удобным; задача совсем другая.
Заночевала в скворечнике. Что характерно: что-то чувствую не во время месячных (!) и не будучи одетой (!); не, динамика определённо есть. Чойских родичей, кстати же, стала меньше шугаться. Спала часа четыре, сны не помню совсем. С утра было ужас-ужас, в садике более-менее проснулась и ожила. Сначала делала с подготовишками пластилиновые открытки, а потом со старшими по кусочкам делали огромного бумажного удава. Удав теперь живёт над дверью в спальню. Полинка выдала отказ от индивидуалки; видимо, была не в настроении. Ну, дала на всю группу рисование солнечных масок. А то да, уж больно мрачная погода, даже не гуляли. Сходила познакомиться на клуб. Там обнаружила Игоря и ещё симпатичных существ. Шестнадцатилетний аутист гладил меня по волосам и рассказывал про цирк. Игорь хвастался заготовками для детского верстака и прозрачно намекал, что меня тоже будет приучать к верстаку. Кажется, у Игоря квест подружить меня с инструментами. Долго сидеть не стала, но вообще там хорошо.
По дороге наполовину прочитала простенькую книжку по монгольской астрологии.
Так. Завтра надо настать по адресу Ковров переулок, 3 к половине второго - в садик Аллы к её "тяжеленным аутистам", посмотреть на детей. Алла просила проконсультировать её на предмет того, что можно делать с такими деточками.
***
Вернувшись в Сакья, Лама задержался там ещё на несколько дней, остановившись по соседству с необычайно красивой девушкой, которую звали Лолег Бутри. Лама хотел овладеть ей, но она отказала ему. Друкпа Кюнле был вне себя:
– Как это возможно! – неистовствовал он, топнув ногой так, что след от его ступни остался на плоском камне, как если бы тот был влажной землёй.
Слух об этом распространился но всей округе, и Лолег Бутри пожалела о своём поспешном решении и принесла Ламе в качестве подношения необычайно хороший чанг.
– О Великий Мастер! – обратилась она к нему. – Когда мы виделись в прошлый раз, я не знала, что ты Будда. Прости меня и прими теперь моё тело!
– Подыми подол и раздвинь ноги, – велел Лама.
– А кха кха! – воскликнул он, посмотрев промеж её бёдер и вынув свой член. – Похоже, мы не подходим друг другу. Тебе нужен трёхгранный член, а мне – круглый проём. Я думаю, мы не сможем это делать вместе!
Внезапно девушке опротивело всё мирское:
– О драгоценный Владыка Дхармы! – взмолилась она. – Если ты считаешь меня необычной женщиной, возьми меня, пожалуйста, с собой; если ты считаешь меня заурядной, то отправь меня медитировать в отшельничестве; а если – неполноценной, то состриги мои волосы и дай мне монашеское имя.
– Ты не та женщина, что может пойти со мной, – отвечал Лама, – и для отшельничества ты тоже не годишься. Значит, остаётся только последняя возможность. Какое имя тебе хочется получить?
– Назови меня обычным именем, – попросила она
– Освободительница Земли-Воды-Огня-Воздуха-Неба, – предложил он.
– Такое имя я не хочу, – сказала она, – я хочу мелодичное имя.
– Освободительница Вина-Флейта-Лютня, – именовал её Лама.
– Это звучит так, как если бы я была пугливой, – сказала она. – Назови меня так, чтобы имя внушало страх.
– Тогда ты будешь Леопардо-Медведе-Змеиная Освободительница.
– Нет! Лучше дай мне ласковое имя, – возразила она.
– Шёлко-Парчово-Лечебная Освободительница.
– Лама, пожалуйста, перестань дразнить меня, – просила она его. – Дай мне имя но моему вкусу.
– Сиропо-Сахаро-Медовая Освободительница.
– Не такое! – упёрлась она в очередной раз. – Мне опротивел мир, и я решила посвятить свою жизнь Дхарме. Дай мне подходящее имя, показывающее, что я приняла Прибежище в Будде.
– Освободительница Опротивело-Преданная-Прибежищу.
– Я всё ещё не удовлетворена!
– Тогда мы назовём тебя Освободительницей Сладострастно-Бесстыдно-Божественного Учения, – предложил он.
– Отбрось первые два слова, и оставь остальные: Освободительница Божественного Учения (Лхачё Дрёлма), – попросила она, и Лама согласился.
Затем он отправил её медитировать в Джомо Лхари, наказав оставаться там три года. В течение этих трёх лет она не принимала никакой еды, живя исключительно пищей глубокого самадхи, постоянно держа глаза открытыми, пока, наконец, милостью Ламы, Лхачё Дрёлма не достигла в Теле Света состояния Будды.
Из пяти тысяч своих возлюбленных Лама особенно любил 13; из тех тринадцати Лхачё Дрёлма была ему милее всех.
(с) Божественный сумасброд. Жизнеописание и песни Друкпы Кюнле.
***
Путевые заметки суккуба: когда люди стыдятся собственной сексуальности и в партнёре видят не живое существо, а источник ощущений, то аура возбуждения у них фантастически невкусная и совершенно несъедобная. Это надо быть извращенцем, чтобы такое есть. Если уж ловить донора, то гармоничного во взаимоотношениях с собственным телом.
Влила свежие файлы.
Этика дхармы временами может выглядеть совершенно безнравственно с точки зрения обыденных понятий. Если её придерживаться, то вполне вероятно, что окружающие живые существа начнут считать тебя гадом бесчувственным или типа того. Задача не в том, чтобы нравиться окружающим и быть для них удобным; задача совсем другая.